... меня охватили отчаяние и злоба при мысли о том, что умереть труднее, чем жить.
“Прошло двенадцать часов, но мне не верилось. Не верилось, что ночь равна дню. Проведите ночь в море, сидя на плоту и поминутно глядя на часы, и вы поймете, что ночь неизмеримо длиннее дня.”
“Отчаяние, в котором я пребывал в предыдущие дни, сменилось тупой, бессмысленной покорностью.”
“Главное, что полтела было у меня в воде, в мире, где хозяйничают не люди, а морские гады..
Однако терпеть голод можно лишь тогда, когда надежды на пропитание нет.
Голодный богач, в сущности, ничем не отличается от голодного бедняка.
Если нет никакой надежды получить пищу, голод, оказывается, ещё терпим.
...меня охватили отчаяние и злоба при мысли о том, что умереть труднее, чем жить. В это утро я сделал выбор между жизнью и смертью. Я предпочёл смерть, однако был по-прежнему жив, держал в руках обломок весла и собирался опять бороться за жизнь. За то единственное, что мне уже было не дорого.
К счастью, авторами некоторых книг бывают не те, кто их пишет, а те, кто их выстрадал.
Легко сказать: мол, поголодав пять дней, можно съесть все, что угодно! Но даже самому изголодавшемуся человеку покажется отвратительным комок перьев, измазанный теплой кровью и воняющий сырой рыбой.
“Теперь, когда море окутал мрак, я осознал, что днем мне было не так уж и одиноко. Гораздо хуже оказалось сидеть в потемках на плоту, которого я не видел, а лишь чувствовал у себя под ногами и который бесшумно скользил по черному-пречерному морю, населенному неведомыми существами.”
Когда окончательно стемнело, я выбросил в воду остатки чайки и лег умирать.
Вот уж не подозревал, что можно стать героем только потому, что проторчишь десять дней на плоту, терпя муки голода и жажды. Хотя, если разобраться, у меня ведь просто не было другого выхода! Окажись на плоту запас воды, галеты, компас и рыболовные снасти, я тоже был бы сейчас жив, но меня не считали бы героем.…
Ребенком я любил разглядывать картинки в книжках, но мне ни разу не пришло в голову, что в море можно погибнуть. Наоборот, я испытывал к нему огромное доверие. И, став моряком, никогда не волновался во время плавания.
Счастья я в тот момент не испытывал. И никаких других бурных эмоций тоже. ... и был необычайно хладнокровен.
